Статья посвящена анализу понятия <<личности>> в <<Философии имени>> С.Н. Булгаова. Основные задания, предъявленные философом в данной работе-представление идеи отражения фундаментальной бытийной структуры человека на языке и посредством этого оправдание учения о Имени Божии имяславцев. Любое человеческое слово рассматривается Булгаковым как результат скрытого первородного суждения, т.е. именования, в котором обязательно присутствует три составляющих элемента : подлежащее как предмет именования, предикат как идея и связка как <<онтологическая агглютинация>>, соединяющая подлежащее, представленное как трансцендентное и предикат как имманентное. Однако, по мнению автора, в результате принятия Булгаковым православного учения Божественной Энергии, которая представляет собой исконнно личностное действие Бога, в струкутру именования вводится идея <<личность>> и здесь остро стоит вопрос о том, кто есть субъект скрытого действия именования, т.е. Энергии. В научном сообществе распространено мнение о том, что субъектом именования является отдельный человек. Автор настоящей статьи, признавая определенные доводы распространенных мнений, пытается доказать, что субъект именования-человечество, понимаемое Булгаковым как обладающее некой собирательной личностью. Автор считает, что, несмотря на формальное отсутствие упоминания Софии Премурости Божьей в <<Философии имени>>, Булгаков по-прежнему фактически придерживается теории собирательной личности человечества, т.е. Софии, предложенной им в предыдущих работах. В статье также анализируется основное различие двух булгаковских пониманий первородного суждения, которое рассматривается в <<Философии имени>> и <<Трагедии философии>>.

View full abstract

Задача статьи-выяснение взаимоотнощений между РКП(б) и сложившимся в годы гражданской войны административным аппаратом на материале Москвы с точки зрения самостоятельности администрации. Обратив внимание на самостоятельности административного аппарата в общественной жизни города, автор попытался, во-первых, выяснить ту динамику, которая давалась политическому процессу коллизией между партийной организацией и административным аппаратом; во-вторых, приобрести исходный пункт рассуждения по продолжительности управленческого порядка до и после революции. В статьи конкретно анализируютя взаимоотношения между Московским комитетом партии и аппаратом Московского совета с трех сторон : назначение управленцев в отделы Моссовета; работа управленцев бывших членов небольшевистских партий; связь между МК партии и отделами Моссовета. Анализом показывается, что к концу 1919 года аппарату Моссовета удалось обеспечить себя довольно широкого права решения по повседневному управлению городом, и МК партии, в свою очередь, негативно оценивая оторванность управленцев Моссовета с политической работы и масс, все-таки вынужден был позволить им немалой самостоятельности для стабильности городской жизни. В перспективе предстояли усиленные кампании партии по привлечению масс в управление городской жизней и особенно экономией, которые, однако, приведут к дальнейшему расширению самостоятельной сферы работы административного аппарата.

View full abstract

Среди тем относительно японо-советских отношений в межвоенный период мало изучены и в России и в Японии переговоры о рыболовстве японцами в советских водах по рыболовной конвенции 1928 г. Автор анализирует главные аспекты первых переговоров после действия конвенции, т.е., о выделе рыболовных участков для советских государственных предприятий, о вопросах возникающихся в результате торгов 28-го февраля и 5-го апреля 1929 г., особенно о передаче взятых с торгов советских участков япоиским мелким рыбопромышленникам и о передаче взятых с торга Удой участков акционерному обществу Ничиро. Выяснится во-первых, что японская сторона не всегда была однородной по отношению к советской стороне, т.е., существовали противоречия между МИД и Министерством земледелия и лесного хозяйства, между МИД и Кумиай (Союз рыбопромышленников работающих в советских водах), между Ничиро и мелкими рыбопромышленниками среди Кумиай, и что МИД стремилось регулировать вышеуказанные интересы и найти компромисс в переговорах с советской стороной. Во-вторых, что советская сторона, несмотря на её враждебность против Ничиро, монополиста в рыболовстве в данных водах, имела объективно общую почву с ним против мелких рыбопромышленников во время деклаляции Кумиай "свободного рыболовства" как способа давления на советскую сторону. В-третьих, что мелкие рыбопромышленники имели свои средства информации и даже переговоров непосредственно с советской стороной и, поэтому, возникалось то дело, что посол Трояновский спровоцировал Уду участвовать на торг 5-го апреля и взять 77 участки раньше использованных Ничиро. Автор сделает вышеуказанный анализ, используя не только документы архива МИД Японии, но и документы АВП РФ которые очень редко использовались относительно данной темы. Выяснится несколько фактов, например, секретная записка Трояновского Карахану 26-го апреля 1929 г. подтверждает слух провокации послом Удовского дела который распространился тогда внутри и около МИД Японии.

View full abstract

Established in 1862 and revised in the St. Petersburg treaty of 1881, the duty free zone along the Sino-Russian frontier was meant to develop the economy of the Russian Far East, like the free port status of Vladivostok. But when the free port was abolished in 1909, some Russians insisted that the frontier free trade zone should be abolished, too. In 1911 Russia could have abolished it with the renewal of St. Petersburg treaty. At the time, however, Russia completely disagreed with China on the renewal. So in 1911 it wasn't abolished though the Chinese government also wanted to abolish the free trade zone. But after the Xin Hai Revolution, Chinese views matched those of Priamur governor-general Gondatti and the zone was abolished on January 1, 1913.

View full abstract